Vsevidno.ru

Чуть-чуть раньше (29 октября) я поделился своими впечатлениями по случаю юбилея Ленинского комсомола. Само собой, мои ощущения несколько отличались от общепринятых. Ну, это понять можно: сколько людей, столько и мнений.
А сегодня опять же вылажу с собственным и, конечно, особым своим мнением, но по другому, правда, родственному поводу.
Повод? А его дал мне незабвенный Андрей Малахов, посвятивший свое очередное шоу на первом канале уж очень мне близкой теме. Тему эту позволю себе представить строчками из песенки:

- Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы – пионеры, дети рабочих…

Короче, разговор о счастливых красногалстучных. Соответствующая и атмосфера в студии и гости… Ну, просто сплошной восторг! Столько мифов, ну, столько замечательно сказочных историй я услышал, что чуть ли от умиления не стошнило.
Скептически я отношусь к мифам. Не хочу! Да-да, не хочу плодить их и вешать современной молодежи лапшу на уши, как это делает Андрей Малахов и его компания.
Начну с развенчания первого и основного мифа, который воссоздан на шоу.
Пионерские лагеря были – это правда. Что это за лагерная жизнь была? Не знаю, потому что сам я не сподобился побывать ни разу там. Может, потому, что не удостоился быть пионером? Нет, пионером был, причем, задержался в рядах красногалстучных дольше, чем по тем временам следовало бы. Не знаю ничего о той самой счастливой лагерной жизни и со слов приятелей детства, потому что… Никто из них (точно так же, как и я) не отдыхал в пионерском лагере. Ни разу!
А отсюда вывод: то, что все советские дети имели возможность проводить лето в лагере, - враньё несусветное.
Статистики сороковых годов прошлого столетия, на которые выпало детство моё и моих приятелей, я не знаю. Но зато совершенно точно мне известна статистика восьмидесятых, когда, конечно же, тех самых пионерских лагерей было гораздо больше. Так вот: за три летних месяца реально могло отдохнуть в загородных пионерских лагерях не более десяти процентов пионеров и школьников. Это были редкие счастливчики, родителям которых удавалось достать (не правда ли, знакомое слово?) путёвки в пионерские лагеря. Доставали с боем, доставали со слезами на глазах. Конечно, профсоюзы выделяли те самые путевки лишь тем родителям, которые ближе всего стояли к профсоюзным боссам.
Понятно, да, кто эти самые счастливчики, восторженно вспоминающие нынче прекрасное пионерское детство?
Вообще говоря, в мои времена мало было достать путевку. Надо было еще и раскошелиться. А мои родители, как, впрочем, и всех моих друзей детства, не имели лишних денег. Не только на то, чтобы заплатить за путевку, которая все-таки стоила денег, но и на то, чтобы соответствующим образом к тому самому лагерному отдыху подготовить ребенка, то есть купить новые рубашку и трусики, пионерских галстук, тапочки, средства личной гигиены, о которых, кстати, тогда я и слыхом не слыхивал.
Кстати, о пионерском галстуке. В своих мемуарах я писал, но позволю себе вспомнить еще раз. Не помешает.
Я учусь в шестом классе. Попал (по воле рока, наверное) в класс, укомплектованный исключительно детьми из обеспеченных детей. Были параллельные шестые классы, где находился весь остальной сброд, к которому я относился тогда. Естественно, я должен был соответствовать общему имиджу класса. Должен был, но не мог. Не от меня это зависело, а от моих родителей, от их материального достатка. Короче говоря, своим внешним видом сильно подгаживал общую картину. И это выводило из себя классного руководителя Таисию Григорьевну Черноголову. Особенно на пионерских сборах. Почему? А потому что я донашивал пионерский галстук старшей сестры, который самым естественным образом обреможивался до такой степени, что превращался в ремок, то есть в ветхую тряпку, отдаленно уже напоминающую пионерский атрибут.
Косилась-косилась на меня Таисия Григорьевна, фыркала-фыркала по моему адресу, но терпение, в конце концов, лопнуло, и она решила действовать, избрав, как ей казалось, самый эффективный способ борьбы со злом, то есть со мной.
Однажды она при всем классе предупредила:
- Завтра с этим ремком на шее лучше не приходи в школу.
Я, стоя перед ней и опустив глаза в пол, раскрасневшийся как рак от обиды и стыда, пробурчал:
- Так… Это… Ну… У меня нет нового галстука… Отец…
Черноголова грубо оборвала мои попытки оправдаться.
- Ничего не знаю! Слышал, что я сказала?!
Я, кивнув головой, побрел домой.
На другой день (первый урок – урок немецкого, который преподавала как раз Черноголова), появившись в классе, поставила меня на ноги и перед всем опять классом стала стыдить, стыдить за то, что я вновь появился в старом галстуке. А после порции унижений выгнала из класса, напутствуя:
- Вон, из класса! В таком виде можешь в школе не появляться! В нашем классе не место всякому сброду!
И вот таким манером выгоняла меня, не допуская до учебы, ровно две недели. А потом? Решила пойти ко мне домой и пожаловаться родителям. Пришла. Пожаловалась. Посмотрела, как семья живет. И ушла. Я же получил порцию тумаков от отца.
На другой день я все равно пришел в школу в старом галстуке. Но на этот раз, посмотрев в мою сторону, и презрительно хмыкнув, Черноголова не выгнала, оставила в классе.
Теперь о «сброде», к коему Черноголова меня причислила. Справедливо, конечно, причислила. Но… Я не знаю никого из тех одноклассников, «несброда» то есть, которые бы впоследствии что-либо из себя представляли.
Ярчайший пример – Танечка, дочка капитана первого ранга, любимица и цвет класса, а также всей школы – отличница, общественница и, наконец, просто первая красавица. Черноголова на нее надышаться не могла. В 1958-м эта самая Танечка (она уже училась в десятом классе, а я работал на заводе) оказалась на всемирном фестивале молодежи и студентов, который в том году проходил в Москве. Вернулась оттуда счастливая, а через девять месяцев принесла ребеночка. Хорошенького такого негритёночка. Экзотика для маленько уральского городка. Школу ей пришлось оставить. В вечернюю школу не пошла. А когда ей учиться-то? Войдя во вкус, несмотря на то, что малыш на ее попечении, девка пошла по рукам.
И еще пример. Был в том классе Вадим Спирин. Черноголова его ласково Вадиком называла. Тоже из очень хорошей семьи. Спустя многие годы, я узнал кое-что из его судьбы. Его арестовали в Сочи за бандитизм и приговорили к исключительной мере наказания.
А вот сброд и я, как один из представителей сего сословия, избежал крайностей, хотя именно от сброда ничего хорошего Черноголова не ждала.
В 1965-м, помимо моего желания, я очутился в стенах той самой школы. Так получилось. Многие годы избегал появляться, но на этот раз не удалось отвертеться. Появился в качестве руководителя специальной комиссии горкома ВЛКСМ. Я ничем не выказал своей причастности к школе, но завуч Таисия Григорьевна Черноголова, признав во мне тот самый сброд, при расставании стала распинаться на счет того, какой я был у нее прекрасный ученик и достойный пионер. Охи и восторженные вздохи из ее уст лились рекой. Я понимал, что завуч наглым образом врет мне в глаза. Она понимала, что лицемерит. Чувства во мне бурлили, но я сдержался, промолчал и не стал «благодарить» Черноголову за свое счастливое пионерское детство. Вымещать прошлые обиды – это не по мне.
Таким образом, для большинства красногалстучных счастья было мало. Говорят об обратном? Да, но по разным причинам. Одни – выдают желаемое за действительное, а потому без зазрения совести врут. Другие – в самом деле, были безмерно счастливы и упивались пионерским детством; их ничтожно мало, но они и сегодня на виду.
А тот самый сброд, к коему относили меня и я от этого не отказывался, мог бы порассказать, да его на ток-шоу не приглашают. Так сказать, не формат. Это современной России не надо. Современной России надо, чтобы воспевалось «прекрасное далёко», чтобы пудрить мозги современным молодым людям, чтобы вбивать им в башки, какое это было счастье – жить, учиться и трудиться в советское время.
Я же… Не хочу рождать мифы и плодить иллюзии, не хочу!

Последние новости