Vsevidno.ru

Абу-ль-Аля аль Маарри
арабский поэт, философ и филолог
(973 - 1057)

- Ты в обиде на жизнь, а какая за нею вина?
Твой обидчик - ты сам. Равнодушно проходит жена,
И у каждого сердце палящей любовью объято,
Но красавица в этом пред встречными не виновата.
Говорят, что - бессмертная - облика ищет душа
И вселяется в плоть, к своему совершенству спеша.
И уходит из плоти... По сметри счастливым награда
В благодатном раю, а несчастным - страдания ада.
Справедливого слова не слышал питомец земли,
Истязали его, на веревке по жизни влекли.
Если мертвая плоть не лишается всех ощущений,
То, клянусь тебе, сладостна смерть после стольких мучений.

- Я мог на горе им увлечь их за собой
Дорогой истины иль близкой к ней тропой.
Мне надоел мой век, я веку надоел.
Глазамми опыта я вижу свой удел.
Когда придет мой час, мне сам собою с плеч
Седую голову снесе индийский меч.
Жизнь - верховой верблюд: мы держимся в седле,
Пока воровска смерть не спрячет нас в земле.
Аль-мутакарибу подобен этот мир,
И на волне его я одинок и сир.
Беги, утратив цель! С детьми Адама связь
Наотмашь отруби, живи, уединясь!
Сражайся иль мирись, как хочешь. Друг войны
И мирной жизни друг поистене равны
(перевод Арсения Тарковского) (Аль-мутакариб - стихотворный размер)
- Я не спугнул ее, но птица улетела,
И я доверился ее крылам всецело.
Мне проповедники разнообразных вер
И толкователи с их бредом - не в пример.
"Плоть - в землю, а душа - куда спешит из плоти?"
У них на свой вопрос ответа не найдете.
Когда наступит срок, хотим иль не хотим,
Душа, полна грехов, пойдет путем своим.
Избрали бы грехи другую оболочку -
Судья простил бы их и нам не ставил в строчку.

- Если корень зачах, то скажите: понятно ли вам,
Что листвой никогда не покрыться голодным ветвям?
Если брат восстает против единокровного брата,
Как согласья законов нам требовать от шариата?
Не бранись, увидав, что скупится иная рука:
Может статься, что вымя уже лишено молока.
Обращайся к беспечным, об истине напоминая:
Без поливки развиться не может и зелень земная.
Как, наследники Евы, от вас мне себя уберечь,
Если злобой у вас переполнены сердце и речь?
Не нужны ни кольчуги, ни шлемы, ни дерзкая сила,
Если вправду исполнится то, что судьба вам сулила.
"Час придет, - говорю, - время всадника сбросит с коня",
Я пугаю сердца. Впрочем, кто побоится меня!

- Поистине, восторг - души моей природа,
Я лгу, а ложь душе - напиток слаще меда.
Есть у меня господь, и если в ад сойду,
Он дяволу меня не даст терзать в аду
И жить мне повелит в таких пределах рая,
Где сладкая вода течет, не убывая.
Тогда помои пить не мне в аду на дне,
Смолу на темя лить никто не будет мне.

- Сколько было на свете красавиц, подобных Плеядам,
А песок и для них обернулся последним нарядом.
Горделива была, отворачивалась от зеркал,
Но смотреть на нее - другу я бы совета не дал.

- О племя писателей! Мир обольщает ваш слух
Напевом соблазнов, подобным жужжанию мух.
Кто ваши поэты, как не обитатели мглы, -
Рыскучие волки, чья пища - хвалы и хулы.
Они вредоносней захватчиков, сеющих страх,
Как жадные крысы, они вороваты в стихах.
Ну что же, примите мои восхваленья как дань:
В них каждое слово похоже на резкую брань.
Цветущие годы утратил я в вашем кругу
И дней моей старости с вами делить не могу.
Уже я простился с невежеством ранним своим,
И хватит мне петь племена ар-рабаб и тамим.

- Быть может, прав мудрец, и мир не знал времен,
Когда бы не был я в живое воплощен.
То распадаюсь я, то вновь соединяюсь,
То вяну лотосом, то пальмой возрождаюсь.
Хоть скупость - грех большой, но медлю я, скупясь,
Прервать безропотно с самим собою связь.
Мечта богатого - приумноженье рода,
А был бы он умней - чурался бы приплода.

- Скажи мне, за что ты не любишь моей седины,
Постой, оглянись, я за нею не знаю вины.
Быть может, за то , что она - как свечение дня,
Как жемчуг в устах? Почему ты бежишь от меня?
Скажи мне: достоинство юности разве не в том,
Что мы красотой и прятностью внешней зовем, -
В ее вероломстве, ошщибках, кудрях, что черны,
Как черная участь разумной моей седины?

- Горделивые души склонились к ногам
Беспощадных времен, угрожающих нам.
Даже капля единая слезного ада
Опьяняет сильнее, чем сок винограда.
О душа моя, жизни твоей не губя,
Смерть не тронула крыльями только тебя.
Поражают врага и копьем тросниковым.
Сердце кровоточит, уязвленное словом.
Подгоняя своих жеребят, облака
Шли на копья трепещущего тросника,
Или то негритянки ходили кругами,
Потрясая под гром золотыми жезлами?
Если кто-нибудь зло на меня затаит,
Я, предвидя коварство, уйду от обид,
Потому, что мои аваджийские кони
И верблюды мои не боятся погони.

- Я горевал, когда под оболочкой дня,
Все больше голова белела у меня.
Но чернота волос... Быть может, это грязь?
И зубы чистые блестят, как день, светясь.
Мы любим эту жизнь, подобную любви
Тем, что сердца у нас и от нее в крови.
Стенает человек: "Продлись!"
А жизнь в ответ: "Ни часа лишнего! Теперь на мне запрет".
Когда же кончится безвременье разлук
И встретит жизнь свою ее влюбленный друг?
Не раз твой верный щит спасал тебя от стрел.
Смирись и брось его, когда твой час приспел.
Я не похож на тех, кто, чуя смерти сеть,
Твердит, что все равно - жить или умереть.
Молитву совершать приходится, когда
Для омовения принесена вода.
Решимости былой тебя лишает ночь.
Друзья-созвездия спешат тебе помочь.
О верные друзья моих незрячих глаз,
Ведите и меня встречать последний час!
Нет горше ничего, чем хизни маета.
А горек твой глоток, так выплюнь изо рта.

- Пойми значение сменяющихся дней.
Чем ты вниматкльней, тем речи их слышней.
Все, что случается, поистине похоже
На то, что видел мир, когда он был моложе.


перевод Арсения Тарковского