Vsevidno.ru

Я думаю, что я оглох. Я смотрю на то, что происходит вокруг меня и не слышу ничего. Я не слышу больше лязга оружия, крика сражающихся, ржания лошадей, вопля умирающих... Я не слышу приказов нашего командира, его невероятно громкого и повелевающего голоса... И где он? Кровь... Везде эта кровь, на каждом сантиметре земли и тел, она проникла всюду... Не об этом я мечтал, не так я хотел жизнь прожить...

Облака. Такие белые облака. Я смотрю на них - они плывут по небу так спокойно, обещая мир... Я всегда мечтал вырасти и быть достойным сыном своего отца, чтобы тот мог гордится мною, стать уже наконец-то главой семьи... Я думал, что придет время, и мне понравится какая-нибудь скромная девушка - не красавица и не дурнушка, которая впоследствии станет моей женой. Потом она родит мне двоих детей: первого – мальчика, а потом - девочку... А когда они вырастут, то я куплю на накопленные за эти годы небольшой домик за городом, где и проведу остаток своих дней... Я догадывался, что мечты редко исполняются...

- НИКАНОР!!!

Я закричал это так внезапно, что товарищ рядом со мной уронил клинок.

-Никанор! Никанор! Где Никанор? – как ненормальный кричал я, пробираясь в самую гущу схватки. Я снова мог слышать все эти звуки, которые оглушили меня, но теперь я хотел лучше оставаться глухим, чем слышать их снова, пускай даже навсегда.

Мысль о нем заставила меня высвободиться из забытья, в которое я впал из-за полученного ранения в грудь. Я получил его от меча какого-то грязного обросшего рыжего старика, пропахшего потом и лошадьми. Он сразу расплатился за это своей жалкой жизнью, но боль была слишком сильной, а рана тяжелой. А потерять сознание в пылу сражения – это почти тоже самое, что погибнуть. Мысль о Никаноре быстро заставила меня прийти в себя. Еще пару минут назад я следил за его шлемом с изображением Горгоны. Наивный, он действительно верил, что эта детская маска сможет напугать простодушных варваров, ведь никто не осмелится посмотреть ей в глаза. Теперь это все было неважно – я больше не видел его шлема в этой резне, и я должен был как можно быстрее отыскать Никанора, ведь если он вдруг... Я сразу отбросил эту мысль и, как животное в предсмертной агонии, бросил все свои силы, чтобы успеть сделать самое важное – помочь ему. Он был еще совсем молод и слишком красив, чтобы умереть сегодня – в этой грязи и вони тел. Он не может умереть, он обещал мне утром, когда я шнуровал его доспехи. Я специально запомнил его улыбку, он сказал: «Ты так добр ко мне, даже отец никогда не любил меня так сильно как ты... Если тебе будет спокойнее, то я обещаю, что не буду бездумно отдаваться сражению, словно ребяческой драке, и всегда буду в поле твоего зрения». Да, он был прав, я слишком сильно его любил, чтобы отдавать на растерзание этим нищим варварам из Македонии. И как они только посмели назвать себя эллинами!

         Я снова и снова звал своего Нико, пока вдруг не увидел ЕГО. На ЕГО голове был шлем с изображением Медузы Горгоны, и я клянусь, что лучше отдал бы свою правую руку на отсечение, чем посмел бы посмотреть в зеленое сверкание ее глаз. ОН был блистательно красив на своем угольно-черном породистом коне, в своих блистающих латах, по сиянию способных соперничать лишь с самим солнцем. ЕГО голос был непостижимо сильным и властным, этот голос был создан только для одного – повелевать! И я был готов повиноваться его голосу, даже если бы он приказал идти мне на неминуемую смерть. ЕГО движения были отточены так же остро, как и лезвие его меча, которым он разил зачарованных его красотой врагов. Как паук, он перед тем, как убить жертву, прежде гипнотизировал ее, и она умирала в беззвучном покое, лицезря облик своего убийцы. ОН был богом в человеческом обличье, и я думал, что никто и ничто не способно убить его. В тот момент я был уверен, что только такой человек как этот, достоин стать царем всех жителей Эллады, стать царем всех эллинов и наконец-то прекратить эти никому ненужные междоусобные войны.

         Боль в груди снова дала о себе знать, и у меня получилось очнуться от очередного оцепенения, ведь мне непременно надо было отыскать Никанора. Я посмотрел налево от себя и наконец-то увидел моего друга, неподвижно стоящего, так же как я пару мгновений назад. Пожирающим взглядом, каким он смотрел на меня в первую нашу ночь, именно таким взглядом смотрел он сейчас на ТОГО светловолосого молодого варвара, словно только что вышедшего из-под пера Гомера - непобедимого, полного отваги и мужества воина, и на его доспехи, достойные самого Ареса. Я уже было хотел ринуться, что есть сил, чтобы привести в сознание. Так вот стоять, когда вокруг тебя куча безмозглых варваров, готовых в любую секунду содрать с тебя скальп и вырвать сердце – это верх безрассудства, даже для такого мальчика, как он.

Но тут... Тут я вдруг увидел, что рядом с ним стоит один из них – красивый темноволосый македонец, готовый вот-вот нанести Нико смертельный удар... О боги, этот македонец был в тысячу крат красивее моего Нико! Его длинные волосы растрепались из-под шлема, и я заметил, как притягателен их цвет, отливающий медью и медом. Его загорелая упругая кожа источала красоту молодости и пленила любовью, обещая необыкновенное наслаждение. У него были черные глаза тигра и красота пантеры, его сильные руки были уже покрыты шрамами, полученными в былых сражениях, его крепкие ноги говорили о совершенной тренированности его тела, а твердая осанка о том, что он безупречный всадник. Я думал уже, что моему мальчику придется погибнуть именно от руки этого красиво юноши, как вдруг увидел стрелу, направленную прямо в грудь его потенциального убийцы.

         -Никанор! Не зевай! Тебя могут убить! – крикнул я и одним прыжком оказался рядом с ними.

         В этот момент стрела уже настигла македонца и я, схватив Нико за руку, хотел оттащить его подальше от варварских замашек. Но, как бывает всегда, судьба рушит жизни людей и никто из смертных не может заранее узнать, на кого выпадет ее жребий. Видимо, тот красивый македонец был под покровительством таинственного бога, потому что стрела, летящая прямо ему в грудь, в последний момент отскочила от меча ТОГО божественного юноши, на которого так и не переставал смотреть мой Нико...

         - Гефестион, будь внимателен, ты чуть было не погиб! И где твой конь? – закричал ОН.

         - Я не боюсь смерти, а сошел с коня, чтобы помочь Филоте, он ведет себя как ребенок, совсем растерялся. О чем только думал Парменион, разрешая ему участвовать в таком серьезном сражении?

         -  Не нам это решать, а Парменион для этого слишком глуп. Не болтай, лучше убей мальчишку, пока тот не пришел в себя, а у другого слишком серьезное ранение, он не проживет и пары минут. И не смей умирать – ты мне нужен...

         Темноволосый юноша кивнул и вонзил уже занесенный меч в живот моего мальчика... Тот упал, а я, слыша хрип, прильнул к его лицу: «Нико, милый мой Нико, Никанор, не умирай. Все будет хорошо, я тебе обещаю, что все будет хорошо... Я тебе обещаю...»

         * * *

         - Ты же знаешь, Священный Фиванский Отряд состоит из любовников и возлюбленных, каждый из них готов до последнего вздоха защищать своего соратника и они всегда рядом. Даже идя по полю боя, ты видишь, - можно узнать их, они и в смерти рядом. Ты же знаешь, до этого момента Отряд считали непобедимым... Да, теперь мой отец может хорошенько попировать - это отлично должно польстить его безграничному самолюбию, ведь этот день непременно войдет в историю, как день, когда царь Филипп разгромил непобедимое войско!..

         - Не говори так уж плохо о своем отце, Александр. Я уверен - Филипп прекрасно понимает, что без твоей помощи он не смог бы одержать эту победу. Ты командовал именно той фалангой, которая нанесла решающий удар. И к тому же, разве это ложь, что, узнав, будто все эти 300 мужей полегли рядом каждый друг с другом, Филипп заплакал на глазах у войска и промолвил так: «Пускай погибнут злой смертью те, кто подумает, что эти доблестные воины были виновниками чего-то позорного»?

         - Ты прав, - это не ложь, я был рядом, когда он произносил эти слова... А ты помнишь взгляд того безумного, который, смертельно раненый, все же отыскал своего возлюбленного и пытался из последних сил спасти его? Ты все же убил его мальчишку?

         - Да, как ты приказал, я вспорол ему живот. Он так и не пришел в себя, так уставился на тебя... Но он умер в объятьях близкого человека, который хотел помочь, тот обещал ему, что все будет хорошо... Они умерли вместе.

         - Гефестион... И я обещаю, тебя я тоже не оставлю, никогда. Мы будем вместе до конца наших дней, а если не в жизни – так в смерти. Я обещаю, что если умрешь ты – умру и я, мне не нужна слава побед в жизни, в которой нет рядом тебя...

         - Не говори ничего, я знаю...

         * * *

         Садилось солнце. Они отбрасывали две длинные черные тени на пропитанный кровью морской песок. А когда две слились в одну - к ним снова вернулось счастье...

Последние новости